Балерина Орели Дюпон о Пине Бауш, Рудольфе Нурееве и честности
Художественного руководителя балета Парижской оперы Орели Дюпон называют одной из самых красивых и влиятельных балерин в истории: добиться такого титула, равно как и титула этуали Парижской оперы, непросто. “Ъ-Lifestyle” встретился с Орели Дюпон, чтобы расспросить о детстве, учителях, карьере и фестивале Context, в рамках которого она и оказалась в Москве.Орели Дюпон — художественный руководитель балета Парижской оперы, в прошлом — ее же этуаль. В архиве у нее — заглавные партии в балетах Рудольфа Нуреева, Ролана Пети, Джона Ноймайера и Джорджа Баланчина, работа с Пиной Бауш, Тришей Браун и Мартой Грэм. В Россию Дюпон приехала представить премьеру балета “B/olero” Охада Нахарина, ставшего частью гала-закрытия фестиваля Context в Мариинском театре 19 ноября, на сцену которого, как и на прошедшем в Москве гала-открытии, она выйдет в дуэте с самой Вишнёвой.
Мы встречаемся с Дюпон в перерыве между репетициями “B/olero”. И быстро выясняется, что в гримёрке нас ждет не «балерина на пенсии» (Орели в этом году исполнилось 43 года), а хрупкий подросток со стальным непроницаемым взглядом. В пожатии её тонкой руки силы больше, чем иной раз бывает в мужском объятии. Впрочем, когда речь заходит о балете, взгляд Дюпон быстро оттаивает, а по лицу пробегает улыбка. И хоть поговорить о любви мы не успели, всё понятно без слов: лицо так светится, только когда говоришь о том, что занимает всё твоё сердце.
— Вы мечтали о карьере пианистки, родители же настояли на балете. Так всё было?
— Как многие маленькие девочки, раз в неделю я ходила в танцевальный кружок. Это даже были не танцы, а скорее гимнастика. Однажды учительница подловила мою маму и говорит: «Ваша Орели очень талантливая, вам обязательно нужно показать ее балетному педагогу!» Я тогда действительно мечтала стать пианисткой и занималась фортепиано уже третий год, но родители мой выбор не одобрили. Учительница не ошиблась — в десять лет я прошла отбор в L’Ecole de Danse при Парижской опере. До сих пор помню огромное пианино, за которым сидел пожилой аккомпаниатор и творил настоящие чудеса. Меня это завораживало и очень помогало первые годы.
— Настолько было тяжело?
— Было тяжело, но, как видите, я выдержала.
— В какой момент вы полюбили балет по-настоящему?
— Сразу же. Я была ужасно застенчивым ребенком и никак не могла найти свое место. Попав в балетную школу, я моментально поняла: вот она, моя настоящая жизнь, и я должна быть в этой жизни победителем.
— Найти себя окончательно вам помогла Пина Бауш: она научила вас «показывать своё сердце». Как это было? Что это вообще значит — показать своё сердце?
— Отношения в школе не складывались, учиться из-за этого было тяжело. Я ушла в себя, сконцентрировалась на технике: больше всего на свете мне хотелось стать сильной, волевой танцовщицей. В какой-то момент стало очевидно: на одной технике далеко не уедешь, ведь на самом деле я была намного более хрупкая, просто скрывала это. Тогда же к нам приехала Пина Бауш. Из 150 учеников для занятий она выбрала 20, среди которых была я. Она не говорила с нами, не выясняла о нас ничего, и тем не менее знала о нас всё. Пина лучше всякого психолога рассказала мне, кто я есть на самом деле. Она увидела то, что я всё это время прятала от всех. Она спросила: «Знаешь, почему я выбрала тебя? Потому что ты хрупкая и очень чувственная, и я хочу, чтобы ты показала мне это. Покажи мне сердце». Как она это поняла, я до сих пор не знаю.
— Что вы почувствовали в тот момент?
— Ох, это было сильно! Признаться, я ждала такого человека в моей жизни. Того, кто пришёл бы и помог мне измениться. Таким человеком оказалась Пина Бауш — она помогла мне стать собой. Я прятала своё сердце за техникой, а она смогла его разглядеть. Показать своё сердце – это как прятаться под толстым слоем грима, а потом вдруг смыть с себя всё и увидеть в зеркале абсолютно чистое лицо, которое вдруг окажется очень, очень красивым.
— Вы работали с первыми именами мирового балета. Кого вы можете назвать главными учителями?
— Главные мои учителя — это Лиан Дейде и Жаклин Моро. Лиан Дейде — в прошлом этуаль Парижской оперы и мой первый педагог: она дала мне технику и артистичность. Жаклин Моро — тоже педагог школы, она научила меня быть женственной, музыкальной. Ещё она была одинаково добра со всеми, а это редкость в балетном мире.
— Вас называют блестящей носительницей стиля Рудольфа Нуреева. Собираетесь ли вы передавать этот стиль новому поколению танцовщиков?
— Конечно! Пока я босс, мы будем работать над постановками Нуреева. Да, поколения меняются, но он — это наше наследие, и моя работа заключается в том, чтобы передать это наследие молодым и вернуть классический репертуар на сцену. Каждый день мы будем работать так, как работал бы сам Рудольф Нуреев.
— Тем не менее вы охотно принимаете участие в современных постановках: работали с Мартой Грэм, Тришей Браун, а сейчас танцуете в российской премьере “B/olero” Охада Нахарина в рамках фестиваля Context. Чем вас привлекает современный танец?
— Работать в разных техниках — это как говорить на разных языках. Если ты можешь моментально переключиться с русского на французский, испанский, английский, китайский, тебе везде будет комфортно. Так и в танце: тут немного стиля «гага», здесь чуть от Пины Бауш, там — классики. Если твоё тело — полиглот, оно по-настоящему свободно.
— В августе этого года вы были назначены художественным руководителем балетной труппы Парижской оперы. Не страшно было соглашаться?
— Было в точности как в тот день, когда я получила звание этуаль. Даже не знаю, это как если бы вам предложили с завтрашнего дня стать президентом. Восторг, страх, и ничего не понятно. Но я доверилась себе. Знала, что шаг за шагом я справлюсь. Я сказала себе: «Да, будет сложно, но кем ты будешь, если скажешь “нет”?» И я ответила «да»: не хочу потом сожалеть о несделанном.
— Чего вы требуете от подчинённых?
— Как начальник я требую трёх вещей: незашоренности, любознательности и равного уважения ко всем. Неважно, кто перед тобой: педагог или билетёр — будь добр уважать каждого. По-другому при мне нельзя. А уж о том, чтобы стать этуалью, не будучи воспитанным, порядочным человеком, и речи быть не может.
— Это ваше первое сотрудничество с фестивалем Context. Чем для вас интересен фестиваль?
— Я всегда хотела поработать с Дианой, она великолепная танцовщица и артистка, открытая для самых разных идей. Однажды я встретила её и спросила: «Ты не думаешь, что нам пора станцевать вместе на одной сцене?» Через некоторое время мы договорились танцевать в “B/olero” Охада Нахарина и представить российскую премьеру балета на фестивале.
— Вас называют одной из самых красивых и влиятельных балерин в истории. Что бы вы посоветовали юным танцовщицам, да и вообще всем, кто хочет чего-то добиться в жизни?
— Исследуйте жизнь, делайте открытия каждый день, будьте честны и никогда не обманывайте. Всю жизнь я была очень честной, пожалуй, даже слишком честной, и разумеется, мне это часто мешало. Я пробовала измениться, но себя ведь не обманешь. И тем не менее сейчас я — директор Парижской оперы, а значит, всё делала правильно. Ну и конечно, нужно работать, работать и еще раз работать. И очень точно понимать, зачем ты делаешь эту работу. Тогда всё получится.