И клакеры целы, и кошки живы
Зато героиня следующей редакции Екатерина Вазем испытала настоящий триумф. В 1881 году специально для своей любимицы Петипа дополнил постановку Большим классическим па. Именно это зрелище и легло в основу «Пахиты» Большого театра.
От былого сюжета постановщик сохранил «испанистые» костюмы (пышные пачки, скроенные по старинным лекалам, пикантно подрагивают при каждом движении) и расписной задник: артисты танцуют на фоне дворца, стилизованного под мавританскую Испанию. В остальном одноактная «Пахита» — чисто танцевальная история. Дамы выстраиваются в диагональ, позволяя кавалеру выбрать идеальную балерину. Это ее бенефис, и другие танцовщицы, отбросив амбиции, превращают его в праздник. Каждая исполняет свою коронную вариацию. Фоном служат лучшие кордебалетные девушки. Получается нечто вроде популярного в шоу-бизнесе «Юбиляр собирает друзей». Та же пирамида: в основе — разогрев (подпевка-подтанцовка), повыше — звездные гости, а на самом верху — суперзвезда. Причем по творческим параметрам приглашенные нередко превосходят виновника торжества.
Аналогичный случай произошел и в «Пахите» Большого театра. На роль бенефициантки г-н Бурлака определил народную артистку России Надежду Грачеву. Тем самым будущий худрук продекларировал уважение к ведущим мастерам Большого, за недостаток коего нередко упрекали его предшественника. Г-жа Грачева выбор не оправдала. Технические огрехи заслуженная прима компенсировала гренадерским напором, что для спектакля, задуманного как апофеоз женственности, смерти подобно. Зрители, однако, проявили дисциплинированность, и до метания кошек на сцену не опустились.
Ситуацию попытались исправить гостьи бенефициантки, но в полной мере это удалось лишь Екатерине Шипулиной. Девушка, засидевшаяся в ведущих солистках, явно дозрела до балеринского ранга. Из звездной шестерки, где значились три балерины — Мария Александрова, Анна Антоничева и Марианна Рыжкина, лишь она сочетала отменную технику и гламурную пикантность. В целом «Пахита» как образчик большого стиля — хорошее приобретение для главного театра страны. Но лишь в том случае, если г-ну Бурлаке удастся отшлифовать премьерную заготовку до бриллиантового блеска.
«Русские сезоны» Алексея Ратманского «заготовкой» не назовешь. Эта одноактовка напоминает строения русского деревянного зодчества: части без зазоров пригнаны друг к другу, а целое впечатляет идеальной вписанностью в ландшафт. То есть в стильную желто-красно-зеленое оформление Галины Соловьевой и музыку Леонида Десятникова. Одноименный концерт для скрипки, сопрано и струнного оркестра из 12 частей (каждая связана с датой православного земледельческого календаря) композитор написал для Гидона Кремера и снабдил исчерпывающей характеристикой: «Соединение Гидона и его оркестра, продуцирующего блеск, элегантность, европейскость с изначально корявым (хотя и прекрасно-корявым — я говорю о фольклорных источниках) материалом можно определить как конфликт интересов».
Ратманский на первый взгляд пошел тем же путем: элегантный классический танец соединил с фольклорным движением — остро характерными подбивками, разножками, притопами, стопами-«утюгами» и поясными поклонами. Однако вместо конфликта интересов получилась полная гармония. «Западное» с его уравновешенностью и «русское» — с весельем до упаду и горем до исступления — сложились в стройный пазл. Возможно, поэтому русские истории о душе, не могущей найти дорогу в рай, или девушке, идущей замуж за старика, равно тронули и западную (Ратманский уже ставил этот балет в Нью-Йорке и Амстердаме), и нашу публику. По этой же причине главная героиня «Сезонов» — классическая прима Захарова — оказалось на диво органична в роли молодухи, истово оплакивающей погибшего на войне мужа. А неклассическая «спортсменка» Осипова без проблем чередовала отечественную чрезмерность с западной сдержанностью.
Впрочем, отменно хороши были все двенадцать исполнителей. Клакеры, натрудившие глотки на «Пахите», под занавес «Сезонов» смогли отдохнуть. «Браво!» русскому европейцу Ратманскому и его команде кричали рядовые зрители.