Вариация «преемник»
Нынешний и будущий худруки — 40-летние одноклассники. На этом их сходство кончается. Алексей Ратманский — балетмейстер-западник, актуальный и востребованный во всем мире (из Большого он переходит в Американский балетный театр в качестве хореографа-резидента). Юрий Бурлака не балетмейстер вообще, в том смысле, что «из головы» он ничего не выдумывает и собственных балетов ставить не умеет. Он историк, один из лучших в России знатоков наследия XIX века. Извлечь его из забвения, по мере возможности очистив от накипи десятилетий,- вот смысл деятельности этого балетного археолога.
Разные задачи диктуют и разные требования к артистам. Для современной хореографии Ратманского нужны физически мобильные и эмоционально гибкие исполнители. Для исторических штудий Бурлаки от артистов требуется серьезная академическая база, научная скрупулезность и способность проникнуться духом прошлого. Еще каких-нибудь пять лет назад амбициозную затею показать в Большом достоверный XIX век и актуальный XXI можно было считать обреченной. Сейчас, миролюбиво поделив главных балерин Большого (а в обеих премьерах доминирует женский танец), оба руководителя с задачей справились.
Труднее пришлось Юрию Бурлаке: московская школа никогда не блистала чистотой стиля и академической дотошностью, а для Большого классического па (Grand pas) требуется чуть ли не десяток первоклассных балерин. Свадебный дивертисмент к чужому балету из испанской жизни Мариус Петипа поставил в 1881 году, и самодостаточный довесок сразу зажил самостоятельной, отдельной от самого балета жизнью. По традиции, заведенной балетмейстером Императорских театров, главную балерину в Grand pas окружали балерины не ниже рангом — выигрышные вариации давали им шанс затмить приму. Со сцены этот пережиток царского времени исчез вскоре после пролетарской революции, а вернулся уже к концу 1950-х. С тех пор Grand pas исполняли все кому не лень: от балетных школ до сезонных трупп, выезжающих на гастрольный «чес». О качестве и верности оригиналу говорить не приходилось.
Юрий Бурлака, порывшись в музеях, раскопал забытые вариации, убрал из адажио вопиюще советские верхние поддержки, но для услаждения зрителей сохранил мужскую вариацию, придуманную в ХХ веке балетмейстером Лавровским, и фуэте примы, без которых уже немыслим классический балет. Сценограф Альона Пикалова и художник по костюмам Елена Зайцева с чувством и толком поиграли в старину: в «архитектурные» декорации помпезного дворца отлично вписались роскошные пурпурно-золотые пачки балерин, стилизованные под моду позапрошлого столетия.