Сколько весит?
Престижно сейчас получить премию конкурса имени Чайковского или международного балетного конкурса в Большом? Нет, не конкурсанту из Сибири, а какому-нибудь парижанину, лондонцу, ньюйоркцу? Они сделают после этого карьеру, получат выгодные контракты, поставят приз на полку как главное достижение в жизни? Вряд ли.
С этими премиями история такая, что они начинались как международные, а заканчивались как сугубо местные. Мы и наши соседи, экономически и идеологически с нами связанные, соревновались исключительно между собой за место под нашим общим солнцем. Но и эта ситуация изменилась: ближних соседей, зависимых от наших призов, то есть бывших коллег по соцлагерю, в основном и съезжавшихся на наши конкурсы, одной моральной поддержкой уже не накормишь. Для кого все это продолжается, уже давно неясно. Не могу вспомнить, чтобы на балетный конкурс в Большой рвались представители Opera de Paris или Covent Garden. Во всяком случае, не пачками и точно не в последнее время.
Премия «Бенуа» в более выгодном положении: ее дают уже сложившимся артистам и хореографам, как правило, уже звездам. Тут острота борьбы сведена к минимуму еще и тем, что рано или поздно «Бенуа» получают все, кто хоть чего-то в балетном мире стоит. Такой круг почета, тусовка олимпийцев. У критиков же эта премия, бессменно возглавляемая Юрием Григоровичем, всегда вызывала противоречивые чувства. С одной стороны, в жюри сидят друзья и коллеги маэстро — представители крупнейших театров мира, хореографы и танцовщики, и понятно, что друзья друг друга не обидят. А с другой — ну и пусть не обидят, если номинанты-то, как правило, люди приличные и всем им премию дать совсем не грех. Исключая, конечно, редкие проколы вроде приза Анастасии Волочковой под дружное улюлюканье зала.
Не знаю, на какую там полку профессионалы ставят «Бенуа», но в Москве ежегодные концерты номинантов и лауреатов точно имеют смысл. Многие годы эта премия вообще чуть ли не единственная выполняла просветительскую функцию. Конкурс в Большом все больше отрезал нас от мира, а «Бенуа» с Григоровичем во главе — вот парадокс — связывал. Новые постановки всех самых важных сцен мира, артисты, которых так просто не увидишь, хоть раз в год гарантированы. Сама как-то, помню, не сдержав изумления, написала: и как это премия, возглавляемая человеком, имя которого ассоциируется со всем самым консервативным, демонстрирует каждый год все самое прогрессивное? А вот так. Думаю, Юрию Николаевичу за этот парадокс самому надо бы дать «Бенуа» — две обугленные фигурки, застывшие в изумленном приветствии.
Плохо было в один год увидеть на сцене Большого театра скандальную постановку Яна Фабра, а в жюри многолетнего провокатора французского танца Анжелена Прельжокажа? Да нет. Как и в другой год — обнаружить в жюри канадца Эдуарда Лока, а в этом году итальянку Алессандру Ферри в жюри и Жан-Кристофа Майо среди номинантов (его прекрасная «Золушка» год назад побывала на гастролях в Москве). Все они гарантия если не суперпродукции, то хотя бы «приличного общества», в котором потусоваться совсем не стыдно. Ни членам жюри, ни номинантам, ни зрителям. А сколько все это весит — второй вопрос.