Большой театр представил постановку Флемминга Флиндта
В рамках международного проекта «Короли танца» (см. Ъ от 30 октября) Большой театр представил премьеру балета Флемминга Флиндта «Урок». Новелла о маньяке-учителе, переламывающем шею своим ученицам прямо на балетной «палке», рассмешила ТАТЬЯНУ Ъ-КУЗНЕЦОВУ, но меньше, чем она ожидала.«Урок» — новелла для трех участников с одной главной мужской ролью — часть международного гала «Короли танца»: этот балет по очереди танцуют все звездные участники проекта. Однако Большой театр не просто предоставил «Королям» сцену — он включил «Урок» в свой репертуар. А потому получил право представить своего «короля» — Сергея Филина, самого обаятельного премьера театра.
Десять лет назад Большой театр уже приступал к «Уроку», и господин Филин уже станцевал своего Учителя. В памяти видевших тот «Урок» его извращенец затмил всех прелестных принцев и английских лордов, исполненных танцовщиком за последующие годы. Филинский сексуальный маньяк, Ученица-капризуля (в этой роли сверкнула красавица Инна Петрова) и полногрудая чопорная старая дева — Пианистка, тайно влюбленная в Учителя (прекомично исполненная Алисой Хазановой, дочерью юмориста),- это трио представило публике редчайший образчик «черной комедии». Большой театр такой жанровой смелости испугался: купленный на два года балет прошел лишь дважды — и исчез, казалось, навсегда.
Теперешний «Урок» оказался не похож на бурлеск 10-летней давности. Дело в том, что новелла Флемминга Флиндта, поставленная на сюжет одноименной пьесы Эжена Ионеско, допускает множество толкований, даже если не менять в ней ни одного па. Пьеса знаменитого абсурдиста была написана через пять лет после второй мировой и полна политических аллюзий. Учитель символизировал диктатора, хоть Гитлера, хоть Сталина, Пианистка — бюрократию, подарившую власть маньяку, Ученица — облапошенных жертв. И хотя Флемминг Флиндт избегал прямолинейных намеков (типа свастики в подвальчике-студии и подчеркивания национальности евреек-учениц), в его эротическом триллере сохранились элементы политического театра. Резкие жесты Пианистки напоминают фашистское приветствие; задушенную девчушку она с Учителем выносят из подвала военным маршем, высоко поднимая ноги; да и преображение суетливого неудачника в неуправляемого убийцу может быть мотивировано любыми причинами: от жажды секса до жажды власти — в зависимости от трактовки исполнителя.
Трио, разыгравшее «Урок» на премьере в Большом, с жанром определилось не сразу — слишком различна оказалась актерская манера исполнителей. Светлана Лунькина, обладающая редким в нашем балете качеством — абсолютной естественностью и партнерской отзывчивостью, сыграла очаровательную Ученицу в духе русского психологического театра. Она провела свою героиню по всем кругам подвального ада: от самоуверенной девчушки, уже вообразившей себя балериной, до затравленной жертвы, панически ищущей выхода из мышеловки. Актерская пластичность Светланы Лунькиной позволяла ей станцевать «Урок» как угодно — хоть комедийно, хоть трагически. Жанр выбрали за нее более решительные партнеры.
Илзе Лиепа сыграла свою Пианистку по методу экспрессивного театра. Ни на йоту не отходя от заданного рисунка, не пытаясь смягчить танец психологией, она оказалась ближе всех к трактовке Эжена Ионеско. Зловещая ползучая походка, орлиный профиль, презрение, сквозящее в осанке и нарочито резких жестах, вывели ее второстепенного персонажа на первый план: эта мегера оказалась не только вдохновительницей своего работодателя-маньяка, но и определила тональность всего спектакля.
Но, естественно, решающее слово оставалось за Учителем. Сергей Филин поначалу явно клонился к комедии. В куцем пиджачке, мешковатых штанишках, с острой мордочкой хорька, масляными волосиками и беспокойным трепетом липких ручек-плавничков его Учитель был гомерически смешон, когда задавал девчушке упражнения у станка, то и дело цепенея от нахлынувшего желания. Однако к середине «Урока» сексуальные мотивы отошли на второй план: раздел пальцевой техники преподавал уже безумец, выведенный из себя непослушанием жертвы. Когда же, скинув с себя пиджачишко и засучив рукава рубашки, этот мясник переходил к поддержкам, то взметая, то швыряя на пол безвольное тельце Ученицы, становилось совсем не до смеха. И хотя финальное удушение впавшие в раж артисты провели не слишком чисто (руки душителя мазали мимо шеи жертвы), оробевшая публика сидела тихо, как одна огромная мышь. И лишь спустя несколько секунд разразилась овацией — наверное, от облегчения. И это понятно: за десять последних лет даже на балетной сцене тема «народ и диктатор» перешла из разряда исторических комедий в разряд криминальной хроники.