Два взгляда на судьбу
Афиша, где значится «Вечер американской хореографии», явно дезориентирует зрителя и упрощает любопытно задуманную концепцию. Правильнее было бы сказать: «Европа и Америка: два взгляда на балет». Первый — это Баланчин и Уилдон: европейцы, волей обстоятельств заброшенные в США. Второй — Тарп, коренная американка без шор и комплексов. Различие между ними существенное. Создания Баланчина и Уилдона, разделенные дистанцией в 73 года, — балеты-рефлексии. Сюжета в них нет, но мотив рока, судьбы звучит с пугающей отчетливостью. В композиции в обоих случаях — одинокая фигура и ансамбль. В психологическом остатке — тоска по недостижимому идеалу. То, о чем Тарп даже не задумывается. Ее балет — коллективный марафон, где бегут без остановки. Правда, загнанных лошадей здесь не пристреливают. Уставшие исчезают в густой темноте и, отдышавшись, появляются вновь. И никаких рук судьбы: если борешься, обязательно получишь то, что хочешь.
Как ни странно, танцовщики Большого, будучи европейцами, органичней смотрелись в американской части программы. Пусть означенного драйва и не хватило, но за попытку спасибо. Изнурительный забег «поколение пепси» безусловно выдержало. К финишу пришло в полном составе и даже выявило победителя — юную Наташу Осипову. Эта спортсменка-комсомолка подскакивала, как мячик, и ускорялась, как спринтер.
А вот «Серенада» стала тяжким разочарованием. И раньше мистер Би с трудом давался Большому балету, но столь убогого результата не ожидалось в самых мрачных прогнозах. К солистам во главе с заслуженной баланчинисткой Светланой Захаровой претензий нет. Огорчили только отяжелевший Андрей Уваров и упомянутая Осипова, прыгавшая в тех местах, где должна была взлетать. Однако «Серенада» — балет ансамбля, а с ансамблем произошла катастрофа. Провалом запахло со вступительных тактов, где девушки синхронно разворачивают стопы в первую позицию. Когда в 30-е годы этот момент увидела Марта Грэхем, у нее покатились слезы. «Здесь сама простота — простота большого мастера», — объяснила антагонистка Баланчина свою слабость. В БТ тоже впору было заплакать, но по другому поводу. Простоту сменила упрощенность, мастерство — небрежность. Пуантами ансамбль стучал, как табун копытами. Знаменитая геометрия линий ползла вкривь и вкось. Гордость Баланчина — журавлиный клин (элементарно простое и удивительно красивое перестроение) напоминал стаю встревоженных уток. Страшно подумать, что будет с московской «Серенадой», когда балет останется без присмотра американского репетитора. Самое печальное — что зрители, не видевшие оригинала, могут подумать, что это разнузданное зрелище и есть бессмертное творение мистера Би.